Через два года после смерти моей жены я решился начать всё сначала — ради себя и моей дочери. Я надеялся, что смогу снова построить семью, дать Софи тепло и стабильность. Но в тот день, когда моя пятилетняя дочь прошептала: «Папа, новая мама другая, когда тебя нет», — у меня внутри всё оборвалось.
С тех пор, как Амелия вошла в нашу жизнь, всё казалось правильным. Я не думал, что когда-нибудь снова смогу полюбить — слишком велика была боль от утраты Сары. Каждый день без неё был словно пустота, которую ничто не могло заполнить.
Но Амелия появилась неожиданно. С её тёплой улыбкой, тихим голосом, терпением. Она словно принесла в наш дом свет. Софи сразу к ней потянулась, что само по себе было чудом — ведь она очень тяжело переживала смерть матери.
Впервые они встретились в парке. Софи не хотела уходить с качелей, цепляясь за них маленькими руками.
— Ещё пять минут, папа, — умоляла она, разгоняя качели всё выше.
И тут подошла Амелия. Её платье ловило последние лучи заходящего солнца, и она сказала: — Знаешь, мне кажется, если ты раскачаешься ещё чуть-чуть — ты дотронешься до облаков.
Глаза Софи вспыхнули. — Правда?
— Когда я была маленькой, я в это верила, — улыбнулась Амелия. — Хочешь, я тебя покачаю?
Софи радостно закивала. Так и началась их связь.
После свадьбы мы переехали в дом, который Амелия унаследовала от родителей. Он был просторный, уютный, с высокими потолками и деревянной отделкой. Софи была в восторге от своей новой комнаты.
— Папа, это же как у принцессы! Можно я покрашу стены в фиолетовый?
— Нужно спросить у Амелии, милая. Это её дом, — ответил я.
— Теперь он наш, — мягко поправила Амелия, беря меня за руку. — А фиолетовый — отличный выбор. Выберем оттенок вместе.
Всё было хорошо — до моей командировки. Это была моя первая долгая поездка после свадьбы, и я беспокоился, оставляя их вдвоём.
— Всё будет прекрасно, — уверила меня Амелия, протягивая мне чашку кофе. — Мы с Софи устроим девчачьи вечера.
— Мы будем делать маникюр, папа! — радостно добавила Софи.
Но когда я вернулся, она бросилась ко мне и прижалась, как в те первые недели после ухода Сары.
— Папа, она другая, когда тебя нет, — прошептала она, дрожа.
— Что ты имеешь в виду, малыш?
— Она закрывается на чердаке. Там странные звуки. Она говорит, что мне нельзя туда. И… она злая.
— В каком смысле злая? — стараясь сохранять спокойствие, спросил я.
Софи потупила взгляд. В её глазах стояли слёзы.
— Она заставляет меня всё убирать самой. И не даёт мороженого, даже если я хорошо себя вела. Я думала, она меня любит…
Я обнял её, сердце сжималось. Я вспоминал, как Амелия всё чаще уходила на чердак. Тогда мне казалось, она просто разбирает старые вещи. Но теперь…
Этой ночью я не сомкнул глаз. Мысли путались. Неужели я совершил ошибку? Я же поклялся Саре, что буду беречь нашу дочь, что дам ей всё самое лучшее.
Около полуночи Амелия встала с постели и, на цыпочках, направилась наверх. Через несколько минут я последовал за ней. Она вошла на чердак и не заперла дверь. Я затаил дыхание, собрался с духом — и открыл её.
То, что я увидел, поразило меня до глубины души.
Весь чердак был превращён в волшебную детскую комнату. Стены — в мягких пастельных тонах, полки — с любимыми книгами Софи, у окна — уютный диванчик, а под потолком — гирлянды с огоньками. В углу — мольберт с красками, в другом — миниатюрный чайный столик с изящной посудой.
Амелия обернулась, держа в руках чашечку.
— Я хотела сделать сюрприз для Софи, — прошептала она. — Уголок, где она будет счастлива.
Это было прекрасно. Но я не мог забыть слова дочери.
— Амелия… Это красиво. Но Софи испугана. Она говорит, ты была с ней слишком строгой.
Амелия опустила плечи. В её глазах появилась растерянность.
— Я просто хотела, чтобы она училась самостоятельности… Я старалась быть хорошей мамой, но, кажется, всё испортила…
Слёзы скатились по её щекам.
— Моя мама всегда требовала идеала. Я старалась сделать для Софи всё идеально… Но забыла главное: ей не нужен идеал. Ей нужно, чтобы её любили.
Наутро мы показали чердак Софи. Она сперва замялась. Но Амелия села рядом с ней.
— Прости меня, Софи. Я хотела быть хорошей, но забыла, что важнее всего — любовь. Пойдём, посмотришь, что я для тебя приготовила?
Софи увидела комнату и замерла: — Это всё для меня?
— Только для тебя, — кивнула Амелия. — А ещё… мы вместе будем убирать комнату. И, может, будем есть мороженое, читая сказки?
Софи бросилась к ней в объятия: — Спасибо, новая мама. Я тебя люблю.
А вечером, когда я укрывал её одеялом, она шепнула мне: — Она не злая. Она добрая.
На следующий день, наблюдая, как они смеются и играют в своём маленьком мире, я понял — несмотря на страхи и ошибки, мы всё-таки становимся настоящей семьёй.